Читать интересную книгу Журнал "Вокруг Света" №4 за 2001 год - Вокруг Света

…В феврале 1819 года 37-летний генерал отправился к отцу в Лондон, чтобы испросить разрешения жениться. Его невесте, графине Елизавете Ксаверьевне Браницкой, шел уже 27-й год, когда во время своего путешествия за границу она встретила Михаила Воронцова, который тотчас же сделал ей предложение. Элиза, как звали Браницкую в свете, полька по отцу, русская по матери, родня Потемкину, обладала громадным состоянием и тем невероятно чарующим обаянием, которое заставляло всех видеть в ней красавицу.

Чета Воронцовых вернулась в Петербург, но очень ненадолго. Михаил Семенович не задерживался ни в одной из российских столиц — служил, куда царь пошлет. Назначением на юг России, случившемся в 1823 году, он остался очень доволен. Край, до которого у центра все никак не доходили руки, являл собой средоточие всех возможных проблем: национальных, экономических, культурных, военных и так далее. Но для человека инициативного это громадное полусонное пространство с редкими вкраплениями цивилизации было настоящей находкой, тем более что царем ему были даны неограниченные полномочия.

Вновь прибывший генерал-губернатор начал с бездорожья, неискоренимой русской напасти. Спустя чуть более 10 лет, проехав от Симферополя до Севастополя, А.В. Жуковский записал в дневнике: «Чудная дорога — памятник Воронцову». За этим последовало первое на юге России Черноморское коммерческое российское пароходство.

Сегодня кажется, что виноградники на отрогах крымских гор дошли до нас чуть ли не со времен античности. Между тем именно граф Воронцов, оценив все преимущества здешнего климата, содействовал зарождению и развитию крымского виноградарства. Он выписал саженцы всех сортов винограда из Франции, Германии, Испании и, пригласив иностранных специалистов, поставил перед ними задачу — выявить те, которые лучше приживутся и смогут давать необходимые урожаи. Кропотливая селекционная работа велась не год и не два — виноделы не понаслышке знали, сколь камениста здешняя почва и как она страдает от безводицы. Но Воронцов с неколебимым упорством продолжал задуманное. В первую очередь он засадил виноградниками собственные участки земли, которые приобретал в Крыму. Один тот факт, что знаменитый дворцовый комплекс в Алупке был в немалой степени построен на деньги, вырученные Воронцовым от продажи собственного вина, красноречиво говорит о недюжинной коммерческой хватке Михаила Семеновича.

Помимо виноделия Воронцов, внимательно приглядываясь к тем занятиям, которые уже были освоены местным населением, всеми силами старался развивать и совершенствовать уже существующие местные традиции. Из Испании и Саксонии были выписаны элитные породы овец и устроены небольшие предприятия по переработке шерсти. Это, помимо занятости населения, давало деньги и людям, и краю. Не полагаясь на субсидии из центра, Воронцов задался целью поставить жизнь в крае на принципы самоокупаемости. Отсюда невиданная ранее по масштабам преобразовательная деятельность Воронцова: табачные плантации, питомники, учреждение Одесского сельскохозяйственного общества по обмену опытом, покупка за границей новых по тому времени сельскохозяйственных орудий, опытные фермы, ботанический сад, выставки скота и плодовоовощных культур.

Все это, помимо оживления жизни в самой Новороссии, изменило отношение к ней как к дикому и едва ли не обременительному для государственной казны краю. Достаточно сказать, что результатом первых лет хозяйствования Воронцова стало увеличение цены на землю с тридцати копеек за десятину до десяти рублей и более.

Население Новороссии из года в год росло. Очень много было сделано Воронцовым для просветительства и научно-культурного подъема в этих местах. Через пять лет после его прибытия открылось училище восточных языков, в 1834 году в Херсоне появилось училище торгового мореплавания для подготовки шкиперов, штурманов и судостроителей. До Воронцова в крае было всего 4 гимназии. С прозорливостью умного политика русский генерал-губернатор открывает целую сеть училищ именно в недавно присоединенных к России бессарабских землях: Кишиневе, Измаиле, Килие, Бендерах, Бельцах. При симферопольской гимназии начинает действовать татарское отделение, в Одессе — еврейское училище. Для воспитания и образования детей небогатых дворян и высшего купечества в 1833 году было получено Высочайшее соизволение на открытие института для девушек в Керчи.

Свой посильный вклад в начинания графа вносила и его супруга. Под патронажем Елизаветы Ксаверьевны в Одессе был создан Дом призрения сирот и училище для глухонемых девочек.

Вся практическая деятельность Воронцова, его забота о завтрашнем дне края сочетались в нем с личным интересом к его историческому прошлому. Ведь легендарная Таврида впитала в себя едва ли не всю историю человечества. Генерал-губернатор регулярно организует экспедиции для изучения Новороссии, описания сохранившихся памятников древности, раскопок.

В 1839 году в Одессе Воронцовым было учреждено Общество истории и древностей, которое расположилось в его доме. Личным вкладом графа в начавшее пополняться хранилище древностей при Обществе стала коллекция ваз и сосудов из Помпеи.

В результате горячей заинтересованности Воронцова, по мнению специалистов, «весь Новороссийский край, Крым и отчасти Бессарабия в четверть века, а труднодоступный Кавказ в девять лет были исследованы, описаны, иллюстрированы гораздо точнее и подробнее многих внутренних составных частей пространнейшей России».

Все, что касалось исследовательской деятельности, делалось фундаментально: множество книг, связанных с путешествиями, описаниями флоры и фауны, с археологическими и этнографическими находками, издавались, как свидетельствовали хорошо знавшие Воронцова люди, «при безотказном содействии просвещенного правителя».

Секрет необыкновенно результативной деятельности Воронцова заключался не только в его государственном складе ума и необыкновенной образованности. Он безукоризненно владел тем, что мы сейчас называем умением «собрать команду». Знатоки, энтузиасты, умельцы в жажде привлечь к своим идеям внимание высокого лица, не обивали графского порога. «Он сам их отыскивал, — вспоминал один свидетель «новороссийского бума», —знакомился, приближал к себе и в случае возможности приглашал на совместную службу Отечеству». Сто пятьдесят лет тому назад это слово имело конкретный, возвышающий душу смысл, подвигавший людей на многое…

На склоне лет Воронцов, диктовавший свои записки по-французски, отнесет свой семейный союз к разряду счастливых. Видимо, он был прав, не желая вдаваться в подробности далеко не безоблачного, особенно поначалу, супружества длиной в 36 лет. Лиза, как звал супругу Воронцов, не единожды испытывала терпение мужа. «Со врожденным польским легкомыслием и кокетством желала она нравиться, — писал Ф.Ф. Вигель, — и никто лучше ее в том не успевал». А теперь сделаем краткий экскурс в далекий 1823 год.

…Инициатива перевода Пушкина из Кишинева в Одессу к только что назначенному генерал-губернатору Новороссийского края принадлежала друзьям Александра Сергеевича — Вяземскому и Тургеневу. Они знали, чего добивались для опального поэта, будучи уверенными в том, что он не будет обойден заботой и вниманием.

Поначалу так и было. При первой же встрече с поэтом в конце июля Воронцов принял поэта «очень ласково». Но в начале сентября из Белой церкви вернулась жена. Елизавета Ксаверьевна была на последних месяцах беременности. Не лучший, конечно, момент для знакомства, но даже та, первая встреча с ней не прошла для Пушкина бесследно. Под росчерком пера поэта ее образ, хоть и эпизодически, но возникает на полях рукописей. Правда, потом как-то… исчезает, ведь тогда в сердце поэта царила красавица Амалия Ризнич.

Заметим, Воронцов с полной благожелательностью открыл Пушкину двери своего дома. Поэт каждый день здесь бывает и обедает, пользуется книгами графской библиотеки. Бесспорно, Воронцов осознавал — перед ним не мелкий канцелярист, да еще на плохом счету у правительства, а входящий в славу большой поэт.

Но проходит месяц за месяцем. Пушкин в театре, на балах, маскарадах видит недавно родившую Воронцову — оживленную, нарядную. Он пленен. Он влюблен.

Истинное отношение Елизаветы Ксаверьевны к Пушкину, видимо, навсегда останется тайной. Но в одном сомневаться не приходится: ей, как отмечалось, было «славно иметь у ног своих знаменитого поэта».

Ну а что же всесильный губернатор? Он пусть и привык к тому, что супруга вечно окружена поклонниками, но пылкость поэта, видимо, переходила известные границы. И, как писали свидетели, «нельзя было графу не заметить его чувств». Более раздражение Воронцова усиливал и тот факт, что Пушкина как будто и не волновало, что по поводу них думает сам губернатор. Обратимся к свидетельству очевидца тех событий, Ф.Ф. Вигеля: «Пушкин водворился в гостиной жены его и всегда встречал его сухими поклонами, на которые, впрочем, тот никогда не отвечал».